Из восходов ежегодно почему то нужен тот,
Что незрим когда угодно, что вот-вот и не взойдет.
Новый дед у старой репки все томится - быть не быть,
А уж махонькие детки докумекали тащить.

Всем жильем на стебелечек, первым дернет, кто найдет,
Эх бы хоть один денечек, хоть закатик, хоть восход.
Нет, не всполох, ни зарница, темень, дьявол побери,
Ну, что ж, бай-бай, авось приснится свет в распахнутой двери.

А по снам шатаясь спьяну, репу можно не тягать,
По великому изъяну в Бога душу горевать.
В каждый сон звенят церквушки колоколенками вниз,
Нет уж, бабушки-старушки, просыпайся и берись.

Сбились в кучу одиночки, лоб об лоб тревогу бьет,
Кто-то слямзил стебелечки, репка так себе гниет.
Шепотопочки, разговоры, да доколи ж, гой еси,
И, какого черта, воры стали нацией в Руси.

Разворочилася свалка и друг дружку, кто каков,
Кроет, кроет коммуналка на манер всех языков.
Всеединое усердье, бах, и новая игра,
Пышный шабаш милосердья, вакханалия добра.

И гурьбой, глаза навыкат, на приснившийся восход,
Шах-шарах, да где же выход, мать честная, там, где вход.
Но уже закат не близок и дорога не ясна,
А по свету чешет призрак летаргического сна.